Последователи Глазьева часто ссылаются в защиту собственных идей на опыт западных стран по восстановлению экономического роста через наращивание денежной массы. Однако, идеи глазьевцев вступают в противоречие с взглядами тех, кто непосредственно проводил эту денежно-кредитную политике на Западе, на то, как монетарная политика влияет на рост экономики. Ниже представлена статья главы центрального банка Мальты Марио Велла, где кратко объясняет цели и возможности центрального банка. Здесь следует отметить, что Глава Центрального банка Мальты является одним из 19 членов Генерального Совета Европейского центрального банка и принимает участие в разработке денежной политики для еврозоны в целом.
Денежно-кредитная политика в еврозоне направлена на поддержание стабильности цен. Согласно соглашению это главная цель Европейского центрального банка. В свою очередь, Генеральный Совет принял более точное количественное определение своей цели. Целью является годовой темп инфляции «ниже, но близкий к 2% в среднесрочной перспективе», измеряемый для еврозоны в целом.
Среднесрочная ориентация денежно-кредитной политики имеет важное значение, поскольку в краткосрочной перспективе фактическая инфляция может колебаться из-за временных факторов, таких как всплески цен на нефть или изменений в косвенных налогах.
С точки зрения классической экономики деньги нейтральны. Согласно этой точке зрения количество денег в экономике влияет на номинальные переменные, такие как уровень цен, обменный курс и номинальная процентная ставка. Однако, изменения денежного предложения не влияют на реальные переменные, такие как объемы производства, доходы и относительные цены. Денежно-кредитная политика в рамках этой теории не имеет никакого эффекта на реальную экономику вообще.
Сегодня большинство экономистов считают, что нейтральность денег касается только долгосрочной перспективы. В долгосрочном периоде экономика достигает равновесного состояния равновесия с объемом на уровне потенциальных возможностей. Любое увеличение денежной массы в этот момент, когда экономика работает на полную мощность, просто поднимает цены. Это видно во время эпизодов гиперинфляции, когда быстрое увеличение денежной массы приводит к постоянно растущим потребительским ценам.
В долгосрочной перспективе объем товаров и услуг, который экономика может произвести, зависит от основного капитала, размера рабочей силы и производительности факторов производства. В устойчивом состоянии, все эти факторы находятся вне денежно-кредитной политики. Учитывая, что денежно-кредитная политика не может определять долгосрочные значения реальных экономических переменных, то следует аргумент, что лучше позволить денежно-кредитной политике сосредоточиться на том, что она действительно может контролировать, а именно номинальных переменных или, другими словами, ценах.
Таким образом, первое утверждение: по большому денежно-кредитная политика не может повлиять на реальное экономическое развитие в долгосрочной перспективе. Потенциальный объем производства экономики в долгосрочной перспективе зависят от структурных особенностей экономики, в том числе демографического развития, доли занятых на рынке труда, уровня образования и эффективности на товарных рынках и рынке труда. Он также зависит от перехода сбережений в инвестиции, то есть правильного функционирования банков и финансовых рынков. Успех в этих сферах зависит от органов управления, в частности правительства, которое может проводить структурные реформы и часто играют главную роль в обеспечении образования.
Так что же денежно-кредитная политика может на самом деле делать? В краткосрочной перспективе у денежно-кредитной политики, тем не менее, есть роль. Воздействуя на совокупный спрос, она может защитить экономику от воздействия неблагоприятных шоков. Таким образом, она может ограничить волатильность объемов выпуска исходя из их долгосрочной перспективы или потенциального уровня. Кроме того, поддерживая спрос в краткосрочной перспективе, она может предотвратить укоренение циклического спада в экономике. Если такой спад сохраняется, то экономика рискует получить долговременные повреждения в виде безработных, выпавших с рынка труда, например, или потери необходимых трудовых навыков. В этом смысле, денежно-кредитная политика может защитить экономику от структурных повреждений и помочь избежать постоянных потерь по отношению к потенциальному объему производства.
Как, например, ЕЦБ действовал в условиях кризиса – тех самых шоков? В конце 2008 года ЕЦБ столкнулся с ситуацией, при которой фирмы, домохозяйства и правительства несли чрезмерные долги, в то время как банки вынуждены были сокращать свое кредитное плечо. С крахом Леман Бразерс непосредственной проблемой была нехватка ликвидности и развал денежного рынка. Это угрожало здоровью экономики еврозоны в целом снижением производства, ростом безработицы и ослаблением инфляционного давления. В ответ, между октябрем 2008 и маем 2009 года, Генеральный Совет снизил ключевые процентные ставки на 275 базисных пункта, доведя ставку по основным операциям рефинансирования вплоть до 1.0%. Многие из этих мер были приняты в согласовании с основными центральными банками мира.
В нормальных экономических условиях, такое снижение краткосрочных процентных ставок быстро передается на банковские ставки для кредитования и депозитов. В свою очередь более низкие процентные ставки стимулируют домохозяйства и фирмы больше потреблять и инвестировать, поддерживая совокупный спрос напрямую. Кроме того, снижение процентных ставок на евро-деноминированные активы ведет к снижению курса евро, стимулируя экспорт. Такая плавная передача импульсов от денежно-кредитной политики на реальный сектор экономики критически зависит от состояния финансовой системы. В Европе это в первую очередь банки. И поскольку банки сами были в беде, влияние этих мер денежно-кредитной политики было гораздо слабее, чем должно было быть.
Очередная волна финансового кризиса в Европе ударила в 2010 году. Напряженность на финансовых рынках выросла в результате растущих опасений рынка по поводу устойчивости государственных финансов особенно в Греции. Тесные связи между банками и их странами привели к вредному влиянию, которое, в конечном счете, охватило Ирландию, Португалию и Кипр – всем из них потребовались международные программы спасения. Банковских систем в уязвимых странах потеряли доступ к финансированию, финансовые посредники отступили за национальные границы и рынки стали делать ставку на распад еврозоны.
В июле 2012 года, Президент Драги объявил, что ЕЦБ сделает «все возможное» для сохранения целостности еврозоны. Это заявление последовало в сентябре с запуском программы прямых денежных операций (Outright Monetary Transactions programme), направленной на стабилизацию волнующихся рынков суверенных облигаций. Можно утверждать, что в отсутствии ясного политического ответа ЕЦБ вышел за пределы нормальной денежно-кредитной политики, чтобы противостоять угрозе существования самой еврозоны. Хотя сама программа не была активирована, тот факт, что она был принята снизило напряженность на финансовых рынках и риски распада зоны единой валюты отступили.
Экономическая активность начала восстанавливаться в середине 2013 года. С тех пор реальный ВВП в еврозоне постоянно увеличивался, и до второй половины 2015 года достиг своего докризисного уровня. Тем не менее, уровень безработицы в еврозоне остается относительно высоким, хотя упал с пикового уровня выше 12% в 2013 году до уровня ниже 10% в 2017.
На фоне наметившегося восстановления, и с очищением банками своих балансов и ограничением кредитования в еврозоне у инфляции начался затяжной тренд к снижению. Инфляция в еврозоне евро снизилась в 2014 году до 0,4%, ноль в 2015 году и лишь 0,2% в прошлом году. На этих значениях уровень инфляции значительно ниже целевого уровня ЕЦБ. Действительно, к середине 2014 дефляционное давление в еврозоне евро было очевидным. Были опасения, что инфляционные ожидания, которые до тех пор были прочно закреплены, могли открепиться. Это привело бы к самоподдерживающей дефляционной спирали, что повлекло бы за собой дальнейшее ослабление экономики еврозоны.
На данном этапе, проводимая денежно-кредитная политика столкнулась с еще одним препятствием. Как мы видели, в мае 2009 года Генеральный Совет сократил основную ставку рефинансирования до 1,0%. Основная ставка рефинансирования была снижена до 0,25% в ноябре 2013 года, в то время как ставка по средствам овернайт депозитов ЕЦБ была сведена к нулю. Генеральный Совет в настоящее время сталкиваются с дилеммой: хотя экономическая ситуация требовала дальнейшего монетарного стимулирования, официальные процентные ставки не могли падать дальше. Номинальные процентные ставки не могут упасть ниже нуля. В противном случае домохозяйства и фирмы будут просто изымать деньги из банковской системы и удерживать денежные средства. Эта «нулевая нижняя граница» является еще одним сдерживающим фактором для денежно-кредитной политики и ограничение, которые не было предусмотрено, когда структура денежно-кредитной политики в еврозоне была разработана.
В ответ на это ЕЦБ осуществил ряд нестандартных мер. Во-первых, следуя примеру других центральных банков, Генеральный Совет сместил ставку овернайт депозитам в отрицательную зону, ставка по основным операциям рефинансирования до ноля. Во-вторых, ЕЦБ запустил, а затем продлил, программу покупки активов, толкая вниз доходность по долгосрочным суверенным облигациям и снижению стоимость заимствований для частного сектора также. В-третьих, ЕЦБ начал предлагать банкам серию операций по целевому долгосрочному рефинансированию на более благоприятных условиях, стимулируя их к кредитованию частного сектора. Эти меры были направлены на стимулирование экономической активности, предотвращение угрозы дефляции и повышение уровня инфляции в сторону целевого уровня - ниже, но близко к 2%.
Эти нетрадиционные меры являются инструментом по обеспечению дополнительной помощи для экономики и предотвращению самоподдерживающегося падения инфляции. Однако хотя деловая активность укрепляется, инфляция еще не достигла цели ЕЦБ. Базовое инфляционное давление остается сдержанным. Генеральный Совет по-прежнему считает, что такая адаптивная денежно-кредитная политика должна проводиться до тех пор, пока устойчивая корректировка в траектории инфляции не будет достигнута. До настоящего момента мы не имеем достаточных доказательств того, что мы достигли этой критической точки.
Из выше сказанного возникает второе утверждение. Из-за существования нулевой нижней границы гораздо проще для денежно-кредитной политики бороться с инфляцией путем повышения процентных ставок, чем бороться с дефляцией, снижая их. Хотя центральные банки во всем мире использовали ряд нестандартных мер по стимулированию экономической активности и подъему инфляции к целевому значению, на практике это оказалось крайне сложным.
Кроме того, как я указывал ранее, институциональная структура еврозоны исключает самый простой инструмент политики, стимулирующий повышение инфляции, а именно монетизацию бюджетных дефицитов. Более того, в еврозоне в целом денежно-кредитная политика была долгое время «единственной забавой в городке». Со многими государствами, отягощенными чрезмерным долговым бременем, для фискальной политики, которая могла бы сыграть свою роль в поддержании денежно-кредитной политики в стимулировании экономики, не было места. Скорее всего, для многих стран фокусирование на мерах жесткой экономии подразумевало, что денежно-кредитная политика и фискальная политики действовали вразнобой. К сожалению, те страны еврозоны, которые имели пространство для маневров, предпочли не делать этого.
Таким образом, денежно-кредитная политика сама по себе не может обеспечить весь спектр желаемых экономических результатов. Когда она сопровождается взаимодополняющей и последовательной фискальной политикой, а также хорошо продуманными структурными реформами, тогда денежно-кредитная политика может заниматься своим главным вопросом ценовой стабильности при сохранении экономической активности и занятости близкими к своим потенциальным уровням.
Источник:Mario Vella: What monetary policy cannot do
Комментариев нет:
Отправить комментарий